Следователь по особо важным делам Таисия Викторовна Готфрид

Следователь по особо важным делам Таисия Викторовна Готфрид — из поволжских немцев. В годы войны ее отец был репрессирован, семья выслана в Казахстан. Больше всего на свете маленькая девочка Тая мечтала работать в милиции: чтобы судить людей по-честному, и только — настоящих преступников. А невиновные люди, как, например, ее отец, никогда бы не престали перед судом по ложному обвинению.

— Значит, главное в работе следователя — избежать ошибки? — переспрашиваю я, едва Таисия Викторовна заканчивает рассказ о сфабрикованном в отношении ее отца деле.
— Да, но не менее важно и другое: если человек действительно виновен, надо сделать все от тебя, как следователя, зависящее, чтобы закон восторжествовал, и преступник понес заслуженное наказание.

Этим нелегким и ответственным делом Таисия Готфрид занимается с 1995 года. О ее честности и принципиальности ходят легенды. В 2003 году дом неуступчивой женщины-следователя подожгли злоумышленники. Но она так и не отступилась: довела уголовное дело о фальшивом банкротстве предприятия до конца.

— Моя стихия — цифры, счета, бухгалтерия. В детстве я следила, чтобы в доме не было перерасхода электроэнергии, и даже подсказывала маме, что та или иная покупка приведет к тому, что у нее не хватит денег до следующей зарплаты. Так что уже тогда я все наперед решила: что буду не просто следователем, а следователем по делам экономической направленности.

Хотя перед юной школьницей открывались и другие перспективы в жизни. В 9 классе ее сочинение „Подвиг горячего сердца“ — про советских доноров — заняло первое место на всероссийском конкурсе среди учеников средне образовательных школ. Учительница русского языка и литературы прочила Таисии большое будущее.

— У тебя несомненный литературный талант, ты сделаешь ошибку, если не воспользуешься своим природным даром: не попытаешься стать писателем.

Таисия не воспользовалась.

— Не то, чтобы не искала легких путей в жизни, просто желание быть следователем перевесило.
— Не жалеете?
— Нет, потому что талантов у человека может быть много, а призвание — одно. Да и, честно говоря, мне нравится работать следователем. Скажу больше, я очень люблю свою работу: выводить мошенников на чистую воду, с цифрами в руках доказывать, где и как они совершили подлог. Мой конек — фиктивные банкротства предприятий. Принцип простой: составляются документы на покупку каких-то товаров, затем из-за невыплат по долгам (на юридическом языке это называется наличие кредиторской задолженности) предприятие банкротится. Хотя на самом деле никаких закупок могло и не проводиться. Вы спросите, а где же деньги или другие активы предприятия? А они благодаря хитрой схеме уже переведены на счет другой организации, находящейся в личном пользовании участников аферы.

Работать следователем я начала в Марксе. Именно там, в 1997 году я впервые столкнулась с подобного рода мошенничеством. Было возбуждено уголовное дело в отношении директора МУП „Водоканал“ и одной из его подчиненных (по совместительству — любовницы). Они уже поделили между собой все находившиеся на балансе учреждения компьютеры, списали, как утиль и присвоили абсолютно новый трактор, нанеся государству ущерба на 15 млн руб. Помню, что ревизия на „Водоканале“ шла 3,5 месяца. Любовницу директора амнистировали в зале суда. А вот ему самому дали 4 года реального лишения свободы. Спустя много лет, когда мы случайно встретились, он сказал, что никакой обиды на меня не таит, наоборот, благодарен за то, что я вела дело честно и беспристрастно.

— Даже предложил подвезти меня до дома, — без кокетства в голосе говорит Таисия Викторовна.- Было поздновато уже — 9 часов вечера. Я как раз возвращалась с работы.
— И часто вы задерживаетесь на службе?
— Часто.

Я не переспрашиваю, насколько часто, потому что знаю, что на руках у каждого следователя в милиции может быть по 15−20 дел одновременно. Вслух же сочувственно произношу:
— При нынешнем объеме работы… можно вообще домой не уходить.

Фраза банальная, но справедливая. Относится ко всем работающим „на земле“ милиционерам.

— У меня даже поговорка такая есть, — продолжает моя собеседница.- „Алкоголик не может выйти из запоя, а следователь — уйти с дежурства, пока не раскроет преступление“.
— А какое дело вы расследовали дольше всего?
— Да по-разному. Но вы знаете, запоминаются, не те дела, что требуют больше времени, а те, на которые тратится больше нервов. И жизней.
— Жизней?

Видя мой недоуменный взгляд, Таисия рассказывает случай, который произошел в 2007 году. Цыган выследил девушку, которая справляла в кафе день своего совершеннолетия, и когда она вышла на улицу, затащил в кусты. Накинул удавку и стал душить. Именинница потеряла сознание, он подумал, что дело сделано и, забрав золотую цепочку, кольцо и сотовый телефон, скрылся. Придя в себя, жертва обратилась в милицию, но долго не могла вымолвить ни слова. Свидетелей же преступления не было.

— Сутки она приходила в себя в моем кабинете. Пила со мной чай, ходила в столовую. Я ее ни о чем не спрашивала, ждала, когда она оттает, когда пройдет шок. А сама занималась текущими делами: писала поручения, делала запросы. И тут, на вторые сутки она вдруг вспоминает:
— У него были огромные губы. Полные, девчачьи.

Опер Геннадий Прамзин, дежуривший вместе с Готфрид, тут же бросился в кафе. Расспрашивать официанток. Они вспомнили:

— Крутился тут такой. По виду — цыган. Раньше не видели.

Чтобы задержать преступника, оперу Прамзину и следователю Готфрид потребовалось еще двое суток. Сначала вышли на любовницу душителя, а потом поймали и его самого.

— Как так выжила?- был первый вопрос цыгана.- Знал бы, что не до конца, задушил бы насмерть.
— Верю, — сказал Геннадий Прамзин и достал таблетку нитроглицерина. У него самого была дочь того же возраста, и он очень переживал, что так долго не удавалось выйти на след душегуба. Боялся, что тот может совершить еще одно преступление. Уже со смертельным исходом.
— Все эти три дня, пока мы ловили цыгана, Геннадию становилось все хуже и хуже. У него постоянно прихватывало сердце, я ему советовала идти домой. Или обратиться в больницу, но он был опером старой закалки:
— Пока не поймаю гада, не уйду. Нельзя же бросать начатое дело.- И, тяжело дыша, лез в карман за очередной таблеткой от сердца.
— Он поклялся, что поймает, и поймал, — говорит Таисия Викторовна. В глазах ее стоят слезы. Вскоре я понимаю — почему.

В ту ночь следователь Готфрид и опер Прамзин, наконец-то, разошлись по домам. Гена ушел со спокойной душой и надломленным здоровьем.

Через три дня он скончается. От сердечного приступа.

— В больнице?
— Нет, на рабочем месте.
— А если бы он знал, что умрет, ушел бы домой пораньше?
— Думаю, нет. Ведь, в те дни и ночи, когда он дежурил, его родной город мог спать спокойно.

Отдел информации и общественных связей ГУ МВД России по Саратовской области.