В Саратовской области районные власти вместе с поставщиками коммунальных услуг взыскали с независимого журналиста долги за комнату в общежитии, на которую у него даже нет законных прав.
12 метров на Фабричной
Приглашая меня в 2008-м году переехать в Маркс и стать редактором местной муниципальной газеты, районная администрация выделила мне служебную комнату в общежитии на Фабричной улице.
Не хоромы, а комнатку 12 метров, не для проживания, а для регистрации. Чтобы я стал гражданином города, который теперь, спустя годы, могу назвать своим.
А тогда — старшую дочь готовили к школе, младшей нужен был детский сад, жена без работы. И то, что работу предложили одному мне, ещё не давало оснований связывать будущее нашей семьи с Марксом. Ни родных, ни знакомых, трудовой договор всего на год, останемся ли мы здесь по истечении этого срока?
И мы жили на съёмных квартирах, изучая город через географию наших, казалось, бесконечных переездов. Жили в гостинице, в блочной 5-этажке, зимовали в домике с гнилыми полами и низкими потолками. Раз, было, повезло — хорошая 3-комнатная квартира за недорого. Но задержаться в ней не удалось: хозяева выставили квартиру на продажу, и мы спешно съехали под текущую крышу старой 3-этажки на другом конце города.
Это только места „длинного проживания“, а были и промежуточные, куда нас бросала обычная судьба обычной семьи, не имеющей в жизни своего угла.
В одно место никогда не ступали наши ноги — в ту комнату в общаге на Фабричной. Тем более, что она оказалась несвободной — там жил какой-то сирота. Тогдашний начальник жилотдела администрации говорил, что сироту отселить некуда и просил его „не выгонять“: не пойдёшь же ты с двумя детьми в 12 метров! Действительно, не пойду, пусть живёт.
Переписка с властью
В 2011-м, отработав в муниципальной газете три годовых контракта, я уволился. Уволился по своей воле, без обид и прибылей, свободным и счастливым. Мы с женой взялись за издание частной газеты „Деловой Маркс“, которую читатели уважают за правду и независимость.
Наверно, мне надо было сразу же выписаться. Но по-прежнему было некуда, а администрация не настаивала. И вдруг осенью 2013-го новая администрация потребовала от меня вернуть эту комнату.
Как вернуть? В договоре найма служебного помещения чёрным по белому написано: при прекращении трудовых отношений договор найма служебного помещения прекращается. Он уже два года как прекратился!
Может, в жилищном отделе чего-то не поняли? Я направил главе администрации Олегу Тополю письмо с описанием ситуации.
Вскоре также письменно получил ответ: действительно, договор найма прекращён с 2011 года, выписывайтесь, а то это нарушает права администрации распоряжаться своим недвижимым имуществом. К тому же, за комнатой скопились долги по коммуналке.
А вот тут — постойте! Прописка — да, но долги — это не ко мне. До 2011-го в комнате по просьбе самой же администрации жил „сирота“, а после, потеряв права, я утратил и обязанности, в том числе по оплате. По этим долгам должна отвечать уже администрация.
Но если власть считает иначе, то добровольно выписаться — значит остаться с не своими долгами один на один. С „сироты“ не взыщешь — у него ничего нет, да и след его простыл. Остаётся собственник — администрация, имеющая в своём штате целое управление юристов. И журналист, критикующий главу и чиновников этой администрации за глупость, жадность, махинации и высокомерие. Кто заплатит по счетам поставщиков?
Решить этот вопрос, хотя бы попробовать решить, теперь можно только в суде. Тем более, что собственник уже заявил о намерении выписать меня в судебном порядке. А многолетние долги за коммунальные услуги и желание администрации распоряжаться недвижимостью — тому порука: нищему бюджету нужен каждый рубль, а в очереди на жильё сотни и сотни граждан.
Заочный суд
Я ждал повестки в ближайшие же дни-недели, ждал с нетерпением. Как раз в 2013-м в Марксовском районе по всем фронтам разворачивалась беспощадная борьба с неплательщиками. Муниципальная газета в каждом номере публиковала репортажи, как их отключали, отрезали и даже выселяли. Еженедельно проводились рейды, выступали приставы, заседали комиссии, полным ходом шла инвентаризация всякого имущества.
В 2014-м к нашим очередникам прибавились беженцы с Украины. Им тоже нужно жильё! Администрация обязана (и по закону, и по совести) распорядиться любыми крохами своего казённого имущества в интересах людей. И, вроде бы, первые шаги уже сделаны: обо мне вспомнили, письменно уведомили, пригрозили судом. И я его ждал — а меня не трогали.
В отношении независимого журналиста администрация Олега Тополя предпочла действовать иначе. Зачем сразу выселять, если можно затянуть долговую петлю? И вместо собственника в суды обратились поставщики — газовики, теплоснабженцы
Интересно: в нашем крохотном Марксе ни суд, ни поставщики, ни местная власть — герои моих публикаций — не знают, где найти единственного журналиста, который пишет на острые темы. И вместе с тем, мне на адрес редакции регулярно приходили от них поздравительные открытки с Новым годом, Днём Победы и другими праздниками.
Не найти меня и уведомить о проходящих судебных процессах было их целью. Напротив, важно было провести все суды без меня. И пусть пройдут все сроки. И пусть на меня лягут все судебные издержки и сборы. И заочные суды проходили один за другим — и конечно, в пользу поставщиков.
А собственник даже не пытался вернуть комнату, чтобы отдать её нуждающимся. Он включил „режим умолчания“, всё крепче затягивая чужими руками долговую петлю на моей шее. И заочные суды продолжались.
Неподсудная власть
Весной 2015-го кто-то посчитал, что долгов накопилось достаточно. В течение всего нескольких дней апреля мне пришла дюжина СМС-сообщений об аресте денежных средств на счёте моей военной пенсии. Всех — до нуля. На три месяца вперёд.
Этого показалось мало — и судебные приставы блокировали мои кредитные счета в банке, чтобы по мне ударили ещё и штрафы за просрочку погашения кредитов.
В последних числах апреля мне чудом удалось перехватить одну из свежих повесток, валявшихся в подъезде на Фабричной: газовая компания требовала взыскать с меня долги за 2013−2014 годы — чуть больше 2000 руб.
Я понимал, что судья — человек с высшим юридическим образованием, представитель газовой компании — человек с высшим юридическим образованием, в штате районной администрации — целый отдел, где все с высшим юридическим образованием. Мне — человеку с высшим, но не юридическим, с ними не тягаться.
Но я явился в мировой суд, поскольку считал, что сила в правде. А в чём же ещё? Представителю газовой компании я сказал, что право на комнату потерял ещё в 2011 году, и попросил судью привлечь к процессу собственника — администрацию Марксовского района. Пусть платит. А заодно ответит, почему чиновники так халатно (как минимум) распоряжаются казённым имуществом.
И неожиданно — проиграл. Судья С.И. Руденко вынес решение в пользу газовиков, а в привлечении третьей стороны отказал.
Конечно, я обжаловал это решение в Марксовском городском суде. У меня не было сомнений в законности моих аргументов и несправедливости решения мирового судьи. Заседание назначили на 1 июля.
И я вновь проиграл, ещё неожиданнее. Судья А.С. Уваров спросил, не сам ли я вселил туда сироту? Может, я с него деньги брал за проживание? И сказал, что прекращение договора и его расторжение — не одно и то же.
А местная власть, обязанная решить все эти вопросы, если не в 2011-м, то хотя бы в 2013-м, вновь осталась неподсудной.
Долговая комиссия
И вот, наконец, районная администрация пригласила меня на комиссию по взысканию долгов. Я ждал этого более полутора лет. Председатель комиссии зачитал мне моё же письмо в администрацию 2013 года, тогдашний ответ, и не смутился, когда я спросил: почему собственник так плохо распоряжается казённым имуществом? В Марксе нет нуждающихся в жилье?
Вместо ответа Председатель комиссии только поинтересовался, не намерен ли я оплатить долги теперь? Он прекрасно знал, что судебные приставы уже взыскали все долги, оставив меня без пенсии на апрель, май и июнь. Просто администрации нужно было, наконец, соблюсти формальности.
Интересно было смотреть в лица членов этой „долговой комиссии“. Их ведь не вводят в курс дела каждого должника, по существу моего „комнатного вопроса“ они ничего не знали. Но им позволили меня выслушать — и они промолчали, даже не попытались прояснить для себя эту ситуацию. Молодцы. Закалённые ребята. Наверно, для того они и нужны, чтобы молчать, пока власть соблюдает формальности.
Всего через несколько дней мне пришло соответствующее уведомление-предупреждение от администрации о судебном выселении. Уже на мой фактический адрес. Оказывается, власть всё-таки знает, где я живу. А судебные приставы прислали очередной „привет“ о долгах, и тоже нашли меня без труда.
Я — романтик и идеалист
В 2010 году мне торжественно вручили гарантийное письмо на получение квартиры в реконструируемом доме. Но я не стал брать квартиру, потому что в Марксе есть семьи, у которых прав на жильё гораздо больше, чем у меня.
Будучи редактором муниципальной газеты, я имел доступ к первым лицам района. Эта близость к власти позволяла перевести служебную комнату в разряд социального найма, приватизировать её и продать. Но я оставил её служебной, чтобы она ещё могла принести пользу кому-нибудь из обездоленных жителей города.
Наверно, я не прав. Я — романтик и идеалист. Наверно, надо было думать о семье, и брать всё, что дают. А я думал о том, как не ограничить свою свободу слова личными обязательствами перед конкретными лицами.
Сегодняшняя история с комнатой, долгами и судами показала, что все вопросы, даже не в свою пользу, независимый журналист должен решать своевременно. Хотя бы для того, чтобы очередной мелкий чиновник, скривившийся от своего отражения в зеркале независимой газеты, не попытался ограничить свободу слова мелкими гадостями.
Источник — „Литературная Россия„, Владимир Гуреев.
