Мы говорили с Евгением Ивановичем Черниковым в его кабинете на втором этаже здания Марксовской межрайонной прокуратуры. К слову, незадолго до этого в Саратове была областная коллегия ведомства, на которой подводились итоги, и по результатам деятельности Маркс снова, как и в прошлых годах, занял 1-е место.
Но мы встретились не для того, чтобы дипломы и грамоты рассматривать, а чтобы поговорить по-человечески: не просто перечислить вскрытые факты коррупции, а посмотреть на их причины.
— Не было бы такого количества берущих, если бы не было дающих, — сказал Евгений Иванович, и эта фраза, сказанная в начале беседы, прошла через неё красной нитью. Прокурор тут же пояснил свой тезис на простом житейском примере. Вот останавливает тебя гаишник, ты что-то нарушил, первым делом какая мысль? Договориться. И это свойственно почти каждому. Многие искренне считают, что так лучше, проще, что иначе и нельзя. Так что в противодействии коррупции мы находимся ещё в начале пути.
— Но разве взятка на дороге — это коррупция?
— А как же? Вот назвали Вы это взяткой, а почему её дают? Потому что лицо, обличённое властью, в данном случае инспектор, может привлечь тебя к ответственности, а может и „простить“, используя своё должностное положение в целях личного обогащения, вопреки законным интересам общества и государства. Это и есть коррупция.
— Но ведь бывает, что мы делаем подарки — врачам, учителям, соцработникам. Это тоже коррупция?
— Не всегда. Тут надо чётко разграничивать две ситуации. Если врач государственной больницы лечит тебя за деньги — это ненормально, тебя не пускают к тому, что тебе положено по закону. Более того, предоставление этого медицинского обеспечения оплачивается по системе ОМС, за тебя платит страховая компания.
Другая ситуация, если ты попал к врачу, тебе помогли, вылечили, ты доволен — кто тебе запретит отблагодарить доктора, медицинский персонал? Это совсем другое дело и нельзя путать эти две разные ситуации.
А вот в правоохранительной системе таких „благодарностей“ быть не должно. Если сотрудник ГАИ тебя отпустил в силу каких-то причин, которые посчитал уважительными (малое нарушение, без серьёзных последствий, можно обойтись предупреждением) — это бывает, это нормально. А если берёт за это деньги — вот это неправильно.
— И часто бывает такое „неправильно“?
— Автомобилистам, наверно, виднее. А если говорить о вскрытых фактах, то за 3 года у нас в Марксе 4 сотрудника ДПС привлечены к уголовной ответственности. Из них двое были осуждены к реальным срокам — это Чубрин и Найдёнов, двое — к иным мерам наказания, это Герасименко и Савицкий.
Вот ситуация: останавливают водителя, за нарушение полагается штраф 500 руб. Ему говорят: мы составляем на тебя два протокола по 100 руб., и он соглашается, какая ему разница? Ему даже выгодно. И получается, что его привлекают за то, чего он не совершал. Было так, что и машина не его, и права управления он лишён, и водительское удостоверение для составления протокола чужое предъявил, хозяин только через два месяца узнал, что его привлекли, когда штраф пришёл.
Это реальный факт, установлен следствием, доказан в суде. Надо заниматься обеспечением безопасности на дорогах, а они увеличивали свои цифровые показатели, фальсифицируя документы, и так продолжалось длительное время. Были и взятки, и фиктивные справки о ДТП для получения возмещения от страховой компании.
— Но говорили о невиновности, о предвзятости…
— Всё лежало на поверхности, какая тут предвзятость? Но действительно, писали, что обвиняемый — хороший, что его подставили, что виноват в этом оперативный сотрудник, который выявлял, следователь, который расследовал, прокурор, который поддерживал гособвинение. Все, только не он. Когда в уголовных делах фигурируют сотрудники правоохранительных органов, представители власти, они часто говорят, что их преследуют, к ним относятся предвзято. А о том, что они совершают деяния, которые подпадают под действие УК, они молчат.
Такие дела лёгкими не назовёшь, поскольку должностные лица, которые привлекаются к ответственности, они люди образованные, с каким-то статусом, известностью, прежними заслугами. Как, например, Паршина — она была и депутатом, и замглавы администрации, а став руководителем Профессионального лицея, устроила на работу дочку своего помощника по депутатской деятельности. Та проживала в другом городе, работу, естественно, не выполняла, зарплату получала помощник — за работу, которая не относилась к деятельности образовательного учреждения. У Паршиной растрата, у лица, которое получало деньги, присвоение.
— Но эти средства Паршина тратила на проведение мероприятий в ПЛ-46? Наверно, у неё для этого не было бюджетных источников?
— Да, на часть суммы она представила документы, что деньги не были обращены ею в свою пользу, и эту часть ущерба мы исключили из объёма обвинения, потому что это, хотя и нарушение, но не корысть. Ей вменили только ту сумму, что не пошла на нужды учреждения, мы в этом разобрались очень подробно. К тому же, попутно вскрылся ещё один эпизод, когда руководитель оплатил свой штраф из средств учреждения.
— Но ведь руководители ставят задачи своим подчинённым, средств на это не дают, а требуют. И подчинённые вынуждены искать. Так бывает?
— Бывает, и нередко. Я другое не понимаю: все об этом знают, и все думают, что пронесёт. То, что мы находим — это ведь капля в море. В Подлесном директор школы Михайлова приняла на работу двух специалистов Комитета образования — Карябкину и Сагайдулину, которые полагающуюся им по должности работу не выполняли и не могли её выполнять, потому что школа в Подлесном, а они в Марксе.
Было возбуждено дело, долго шло следствие, но факты доказаны. В отношении Карябкиной и Сагайдулиной дело прекращено, поскольку пока шло следствие, вышла амнистия. А директор школы привлечена к уголовной ответственности и осуждена, приговор вступил в законную силу.
— Это единичные случаи или система?
— У нас есть подозрение, что таким образом „устроены“ многие сотрудники Комитета образования. И пример подают сверху. Воеводина, работая председателем Комитета образования, и её заместитель Волкова, сохраняя свои руководящие должности, в феврале 2013 года устроились на полставки в подчинённую и подконтрольную им организацию — Методический отдел.
Финансирование системы образования идёт из бюджета по целевому назначению, а люди получали зарплату за то, чего не делали. Это прямой конфликт интересов, о котором они должны были уведомить своего работодателя, но в течение года этого не сделали. Прокуратура внесла в адрес главы администрации района представление об их увольнении.
— Но ведь в Комитете образования, в районной администрации есть юристы, бухгалтеры, они могли бы предостеречь от такого нарушения?
— То, что Вы говорите, правильно, и я не знаю, почему этого не было сделано. Более того, Воеводина видела, что её подчинённые привлекаются к уголовной ответственности, и выводов для себя не сделала.
Но это вопрос и к власти, к тем, кто назначает на должности и допускает такую ситуацию.
— А что это такое вообще — конфликт интересов?
— За последние годы в стране сформировано антикоррупционное законодательство, оно направлено на то, чтобы снизить коррупционные риски до минимума. Все жалобы, которые идут на власть, мы рассматриваем сквозь призму возможных коррупционных проявлений в этой власти.
Но если в каких-то случаях невозможно доказать факт хищения, возбудить уголовное дело, там законодатель предусмотрел другой механизм разрешения ситуации — через урегулирование конфликта интересов, как предпосылки к злоупотреблениям.
Формулировку конфликта интересов, кстати, можно прочитать на сайте Комитета образования в разделе „Отдел кадровой работы“, там есть „Памятка для муниципального служащего“.
— Спасибо за беседу и исчерпывающие ответы, Евгений Иванович.
Источник — „Деловой Маркс„, вопросы задавал Владимир Гуреев.
