Почти сорок лет в Подлесновском участковом лесничестве работает Александр Николаевич Волков. Желание быть ближе к природе возникло в детстве, когда он ездил на лето к тёте в Подмосковье.
Муж тёти был охотоведом в заповедно-охотничьем хозяйстве „Барсуки“ (с 2002 года территория хозяйства объявлена государственным природным заказником федерального значения ГК „Таруса“). Он часто брал племянника с собой, знакомил его с природой, показывал диких зверей, рассказывал интересные истории. Наверное, это сыграло свою роль, и Саша твёрдо решил, что тоже выберет профессию, связанную с дикой природой.
Так и вышло. После школы Александр год отработал гравёром на заводе, а потом поступил в Саратовский сельскохозяйственный институт (ныне СГАУ им. Н.И. Вавилова). После получения диплома он уехал по распределению в Пензенскую область. Попал в аэрофото-лесоустроительную экспедицию. Здесь он составлял проекты и карты, по которым впоследствии несколько лет работал лесхоз. Александр был таксатором, затем начальником лесоустроительной партии. Эта профессия в какой-то степени даже романтичная, но справиться с ней может далеко не каждый. Пробираясь по лесным тропам, исхоженным дикими обитателями, с тяжёлым рюкзаком за спиной, с мерной лентой и другими приборами в руках, переходя через реки и горы, таксатор делает записи, отражающие состояние имеющихся насаждений и составляет план необходимых посадок. И так с ранней весны до последних осенних дней, пока позволяет погода.
В труднопроходимых местах легко заблудиться или наткнуться на дикого зверя. Александру Николаевичу однажды довелось побывать в такой ситуации. Он вспоминает: „Это было в начале сентября. Я пришёл на вырубку, положил рюкзак, достал карты и пошёл вглубь леса. Дошёл до оврага, стою, смотрю: на другом берегу шум какой-то, будто между деревьями зверь крупный ходит. Я начал вглядываться и вижу лося, здорового! Он на полянку вышел и хрипит, на меня глядит. А у лосей в этот период как раз гон начинается. Я думаю, вот удачно попал, посмотрю, как лоси дерутся. А он огляделся по сторонам и к оврагу, спускаться, и на меня всё поглядывает. Тут-то я понял, что другого лося поблизости нет, и драться он со мной собрался. Я развернулся и бежать! Бегу, а сам глазами рюкзак ищу и не вижу, думаю, да и Бог с ним, со всех ног оттуда… Слышу, он уже поднимается из оврага, и тут, как чудом, я на рюкзак наткнулся, схватил его и наутёк. Бегу, страшно, он за мной, а кругом сосны молодые, кора скользкая, не взобраться. Думаю: „Ну, всё, сейчас догонит“, и тут вижу, начинаются старые насаждения. До первой сосны добежал, залез повыше, сижу. Лось подошёл, голову задрал, смотрит на меня. Глаза у него интересные: зрачки синие, а белки — аж красные, кровью налитые. Ходит вокруг дерева, ждёт меня упорно. Я посидел немножко, да думаю, не уйдёт он просто так, надо прогнать его как-то. Вспомнил, что животные дикие металлических звуков боятся, достал из рюкзака фляжку с водой и ножик, воду вылил и давай тарабанить. Ему, видно, не понравилось, покрутил головой, да и скрылся в лесу. Я подождал какое-то время и решил спускаться. А страшно, вдруг опять на него наткнусь? Только на землю ступил и что силы было бегом оттуда. А ещё по сторонам смотрю, и везде метки его — земля вскопана. Думаю: „Надо же было мне в самое сердце его владений влезть, ноги бы унести теперь“, но обошлось, не встретились мы с ним больше“.
Александр благополучно добрался до лагеря, но после этого случая купил ружьё и без него в лес больше не ходил.
Другой раз он едва не попался в лапы волкам. Это было в 1972 году, Александр жил на кордоне у лесника. В тот год, по словам лесничего, по всей стране бушевали пожары, и Пенза не была исключением. После трудового дня Александр вернулся на пост лесной стражи, достал спальник и уже собирался лечь спать. В воздухе стоял смог, из-за которого видимость была хуже, чем обычно. Вдруг в сумерках он заметил проходящую неподалёку собаку, за ней ещё одну и ещё… „Волки“, — подумал Александр и бросился за ружьём. Животные не проявляли агрессии, но само их присутствие в такой близости вызывало ужас. „Я волка впервые увидел в Подмосковье, когда у дяди на работе был, — рассказывает он, — рык его на всю жизнь запомнил, до дрожи пробирает. Но тот в клетке был, а эти под носом разгуливают. К леснику забежал, кричу: „Волки!“, а он: „Да обычное дело, они мне тут всех собак погрызли“.
Взяв оружие, мужчины последовали за незваными гостями, чтобы прогнать их. Вышли на дорогу и стали ждать, но хищников не было ни видно, ни слышно. Возможно, они так и ушли бы незамеченными или напали на охотников из темноты, но, к счастью Александра и его друга, в этот момент по дороге проезжала машина, которая фарами осветила животных. Лесник вспоминает, как мурашки пробежали по его телу, когда он увидел блеск хищных глаз в ночи. Он поднял ружьё и выстрелил в воздух, серые убежали в лес. А двумя часами позже на посту появились лесорубы. Они рассказали, что с самого вечера сидели на деревьях, спасаясь от диких плотоядных, и спустились только после того, как услышали выстрел. Оказалось, что и машина, которая осветила зверей, направлялась на поиски этих самых лесорубов.
Жизнь в экспедициях, как говорит Александр Волков, была интересной, но в то же время опасной. Кроме этого, сопровождалась постоянными неудобствами, а когда у человека появляется семья, дети, он должен думать не только о себе, но и о близких. Жена Александра — Татьяна — разделяла интересы мужа, работала в той же экспедиции. Собственно, там они и познакомились, и всё же с рождением первого ребёнка они приняли решение перебраться поближе к цивилизации. Вернулись в Саратов, обратились в Управление лесного хозяйства. Александр по совету сокурсника взял направление в Маркс.
Здесь его сразу отправили на Подлесновский участок. „У нас в восьмидесятых большой коллектив был, и работы много, — говорит лесничий, — мы ежегодно тогда сажали 150−200 гектар леса. У нас даже питомник был, раздавали молодые деревца на озеленение. После Нового года начиналась вырубка, на острова ходили, там лес прорежали, потом — посадка. Самая грязь, холодно, а мы возимся. Помню, как-то по весне мы на Михайловском острове вырубку делали, переправляли туда технику и работали, а там тогда много зверья было — козы, косули, лоси, олени. Они же почками питаются, мы утром подъезжаем, смотрим, они объели с поваленных деревьев всё и ушли, а вечером, как мы домой собираемся, так выходят из леса и стоят в сторонке, ждут. Правильно, им по лесу не бегать, не искать, пришли, тут всё готово, лежит, и тянуться не надо, умные животные“.
В последние же годы таких историй уже не случается, после сокращения в лесничестве осталось всего несколько человек. В основном Александр Николаевич сейчас занимается тем, что следит за популяцией вредителей, проводит опашку насаждений и опиловку сухих веток. „Теперь у нас исключительно природоохранная функция“, — говорит он. Но за 38 лет своего трудового стажа лесничий Подлесновского участка может показать массу насаждений, которые он сделал собственными руками. Он частенько прогуливается по этим лесам, вспоминает, как они выглядели тридцать лет назад, как он выхаживал их. У него сжимается сердце, когда он видит лесные пожары, потому что он помнит эти деревья молодыми. Они для него — его дети, за которых он будет переживать до конца своих дней. Он искренне надеется, что настанет день, когда государство начнёт заботиться о лесах, как это было прежде. „Сейчас не то, что было раньше, — говорит он, — но если бы у меня была возможность вернуть время, я бы снова выбрал этот путь, потому что это — дело всей моей жизни“.
Источник — газета „Воложка“, Марина Гибий.
